Неточные совпадения
Однообразный и безумный,
Как вихорь жизни молодой,
Кружится вальса вихорь шумный;
Чета мелькает за
четой.
К минуте мщенья приближаясь,
Онегин, втайне усмехаясь,
Подходит к Ольге. Быстро с ней
Вертится около гостей,
Потом на стул ее сажает,
Заводит речь о том, о сем;
Спустя минуты две потом
Вновь с нею вальс он продолжает;
Все в изумленье. Ленский сам
Не верит собственным глазам.
Счастье их слишком молодо и эгоистически захватывало все вокруг. Они никого и ничего почти
не замечали, кроме себя. А вокруг были грустные или задумчивые лица. С полудня наконец и молодая
чета оглянулась на других и отрезвилась от эгоизма. Марфенька хмурилась и все льнула к брату. За завтраком никто ничего
не ел, кроме Козлова, который задумчиво и грустно один съел машинально блюдо майонеза, вздыхая, глядя куда-то в неопределенное пространство.
Викентьеву это молчание, сдержанность, печальный тон были
не по натуре. Он стал подговаривать мать попросить у Татьяны Марковны позволения увезти невесту и уехать опять в Колчино до свадьбы, до конца октября. К удовольствию его, согласие последовало легко и скоро, и молодая
чета, как пара ласточек, с веселым криком улетела от осени к теплу, свету, смеху, в свое будущее гнездо.
Она смеялась над ним и ласкала его, как свое прирученное животное. Нехлюдов в прошлую зиму был один раз у них, но ему так неинтересна показалась эта
чета, что ни разу после он
не был.
И скажу вам, Горностаев
не мне
чета: человек он образованный, всего Пушкина прочел; станет, бывало, с Матреной да со мной разговаривать, так мы и уши развесим.
Вот любо-то! Вот радость!
Не в народе,
В густой толпе, из-за чужой спины,
Снегурочка смотреть на праздник будет, —
Вперед пойдет. И царь, и люди скажут:
Такой
четы на диво поискать!
Да
не тебе
чета.
Уж, кажется…
А Купаве
За что, про что такая честь? Красавиц,
Не ей
чета, найдется между нами.
—
Не всякий голова голове
чета! — произнес с самодовольным видом голова. Рот его покривился, и что-то вроде тяжелого, хриплого смеха, похожего более на гудение отдаленного грома, зазвучало в его устах. — Как думаешь, пан писарь, нужно бы для именитого гостя дать приказ, чтобы с каждой хаты принесли хоть по цыпленку, ну, полотна, еще кое-чего… А?
Беспечные! даже без детской радости, без искры сочувствия, которых один хмель только, как механик своего безжизненного автомата, заставляет делать что-то подобное человеческому, они тихо покачивали охмелевшими головами, подплясывая за веселящимся народом,
не обращая даже глаз на молодую
чету.
«Да, парубки, вам ли
чета я? вы поглядите на меня, — продолжала хорошенькая кокетка, — как я плавно выступаю; у меня сорочка шита красным шелком. А какие ленты на голове! Вам век
не увидать богаче галуна! Все это накупил мне отец мой для того, чтобы на мне женился самый лучший молодец на свете!» И, усмехнувшись, поворотилась она в другую сторону и увидела кузнеца…
Даже постоянно серьезных братьев Ляпиных он умел рассмешить. Братья Ляпины
не пропускали ни одного обеда. «Неразлучники» — звали их. Было у них еще одно прозвание — «
чет и нечет», но оно забылось, его помнили только те, кто знал их молодыми.
— Ну,
не бреши по-пустому, — сказал Максим. — Песня хорошая —
не дудке
чета, если только человек умеет петь как следует. Вот послушаем, Петрусю, Иохимову песню. Поймешь ли ты только, малый?
«Это человек такой, который своего
не уступит; это, князь,
не нам с вами
чета: этот если захочет, то уж
не дрогнет…» и пр., и пр.
Это, говорит,
не тебе
чета, это, говорит, княгиня, а зовут ее Настасьей Филипповной, фамилией Барашкова, и живет с Тоцким, а Тоцкий от нее как отвязаться теперь
не знает, потому совсем то есть лет достиг настоящих, пятидесяти пяти, и жениться на первейшей раскрасавице во всем Петербурге хочет.
Встречаю Залёжева, тот
не мне
чета, ходит как приказчик от парикмахера, и лорнет в глазу, а мы у родителя в смазных сапогах да на постных щах отличались.
Сидели мы с Пушкиным однажды вечером в библиотеке у открытого окна. Народ выходил из церкви от всенощной; в толпе я заметил старушку, которая о чем-то горячо с жестами рассуждала с молодой девушкой, очень хорошенькой. Среди болтовни я говорю Пушкину, что любопытно бы знать, о чем так горячатся они, о чем так спорят, идя от молитвы? Он почти
не обратил внимания на мои слова, всмотрелся, однако, в указанную мною
чету и на другой день встретил меня стихами...
«Всё кончено! — убит!» — подумал он, когда бомбу разорвало (он
не помнил, в
чет или нечет), и он почувствовал удар и жестокую боль в голове.
И зачем я пошел в военную службу, — вместе с тем думал он — и еще перешел в пехоту, чтобы участвовать в кампании;
не лучше ли было мне оставаться в уланском полку в городе Т., проводить время с моим другом Наташей….. а теперь вот что!» И он начал считать: раз, два, три, четыре, загадывая, что ежели разорвет в
чет, то он будет жив, — в нечет, то будет убит.
— Умею. У меня есть пистолеты; я дам слово, что вы из них
не стреляли. Его секундант тоже слово про свои; две пары, и мы сделаем
чет и нечет, его или нашу?
— Охота ж тебе и знать их! — подхватила Дуняша, быстроглазая девушка с черными бровями. — Вот я так спою песню,
не твоей
чета, смотри, коли
не развеселю боярыню!
— Ловко-о! Казаки, брат, дотошный народ, они
не нам
чета! А бабенка-то сука…
Это уж
не повару
чета,
не горничной — родная дочь, одна кровь течет в жилах, да и священная обязанность.
Последнее поручение нелегко было исполнить: сконфуженная молодая
чета прятала руки, краснела, целовалась и
не знала, что начать.
Для начала встреча вышла недурная. Знаменитый Андрей Иваныч,
не умевший зажечь лампы, проявлял настоящий талант вьючного животного. Эта
чета повторяла с небольшими вариациями моих первых квартирных хозяев.
Как я ни привык ко всевозможным выходкам Пепки, но меня все-таки удивляли его странные отношения к жене. Он изредка навещал ее и возвращался в «Федосьины покровы» злой. Что за сцены происходили у этой оригинальной
четы, я
не знал и
не желал знать. Аграфена Петровна стеснялась теперь приходить ко мне запросто, и мы виделись тоже редко. О сестре она
не любила говорить.
Несчастливцев. Очень мне нужно, что ты горд.
Не тебе
чета, сам Мартынов играл лакеев, а ты стыдишься! Как ты, братец, глуп!
Гурмыжская. Как что? Это мой выбор, мой вкус.
Не тебе
чета, светские дамы им увлекались.
— А должно быть, шустер твой мальчишка-то, сват Аким,
не тебе
чета! — начал Глеб, снова принимаясь за работу. — Вишь, как отделал моего парня-то… Да и лукав же, видно, даром от земли
не видок: «Поди, говорит, тятька зовет!» Смотри,
не напроказил бы там чего.
Он
не переставал хвастать перед женою; говорил, что плевать теперь хочет на старика, в грош его
не ставит и
не боится настолько — при этом он показывал кончик прута или соломки и отплевывал обыкновенно точь-в-точь, как делал Захар; говорил, что сам стал себе хозяин, сам обзавелся семьею, сам над собой властен, никого
не уважит, и покажи ему только вид какой, только его и знали: возьмет жену, ребенка, станет жить своей волей; о местах заботиться нечего: местов
не оберешься — и
не здешним
чета!
— Ну, а насчет красных яичек
не взыщи, красавица: совсем запамятовали!.. А все он, ей-богу! Должно быть, уж так оторопел, к вам добре идти заохотился, — смеясь, проговорил Глеб и подмигнул дедушке Кондратию, который во все время с веселым, добродушным видом смотрел то на соседа, то на молодую
чету.
А как нам знать? то ведают бояре,
Не нам
чета.
— «Его, властителя, героя, полубога…» Друга моего Гришу Кулебякина убили здесь… «Человек он был». «Орел,
не вам
чета»… Ты видишь меня? Хорош?… Подковки гнул. А перед ним я был мальчишка и щенок. Кулачище — во! Вот Сухово-Кобылин всю правду, как было, написал… Только фамилию изменил, а похожа: Ку-ле-бя-кин у него Семи-пя-дов. А мою фамилию целиком поставил: «После докучаевской трепки
не жить!» После истории в Курске
не жить!
Кукушкина. Каковы бы ни были, все-таки
не вам
чета. Мы вот, милостивый государь, какие родители! Мы с мужем по грошам набирали деньги, чтобы воспитать дочерей, чтоб отдать их в пансион. Для чего это, как вы думаете? Для того, чтобы они имели хорошие манеры,
не видали кругом себя бедности,
не видали низких предметов, чтобы
не отяготить дитя и с детства приучить их к хорошей жизни, благородству в словах и поступках.
— Бегушев — удивительный человек!.. Натура особенная!..
Не нам, дюжинным людям,
чета.
— Может быть; но как вы меня любите? Я помню все ваши слова, Дмитрий Николаич. Помните, вы мне говорили, без полного равенства нет любви… Вы для меня слишком высоки, вы
не мне
чета… Я поделом наказана. Вам предстоят занятия, более достойные вас. Я
не забуду нынешнего дня… Прощайте…
Не ей
чета, и красивее ее найду.
Не говорим уже о том, что влюбленная
чета, страдающая или торжествующая, придает целым тысячам произведений ужасающую монотонность;
не говорим и о том, что эти любовные приключения и описания красоты отнимают место у существенных подробностей; этого мало: привычка изображать любовь, любовь и вечно любовь заставляет поэтов забывать, что жизнь имеет другие стороны, гораздо более интересующие человека вообще; вся поэзия и вся изображаемая в ней жизнь принимает какой-то сантиментальный, розовый колорит; вместо серьезного изображения человеческой жизни произведения искусства представляют какой-то слишком юный (чтобы удержаться от более точных эпитетов) взгляд на жизнь, и поэт является обыкновенно молодым, очень молодым юношею, которого рассказы интересны только для людей того же нравственного или физиологического возраста.
Нетрудно было догадаться о небольших материальных средствах бездетной
четы, но это нимало
не мешало ни внешнему виду, ни внутреннему значению их радушного дома.
— Кто вас знал, что вы аферисты этакие! За меня в Москве купчихи шли,
не вам
чета, со ста тысячами. Так ведь как же, фу ты, боже мой, какое богатство показывали! Экипаж —
не экипаж, лошади —
не лошади, по Петербургам да по Москвам разъезжали, миллионеры какие, а на поверку-то вышло — нуль! Этакой подлости мужик порядочный
не сделает, как милый родитель ваш, а еще генерал!
И тяжкие обиды и жгучие слезы, стоны и разрывающая сердце скорбь по нежно любимой единственной дочери, которая теперь, в ее юном возрасте, как голубка бьется в развращенных объятиях алчного ворона, все это звало старика Байцурова к мщению; но у него, как у бедного дворянина,
не было ни вьюгоподобных коней, ни всадников, способных стать грудь против груди с плодомасовскою ордою, ни блестящих бердышей и самопалов, какие мотались у тех за каждыми тороками, и, наконец, — у тех впереди было четырнадцать часов времени, четырнадцать часов, в течение которых добрые кони Плодомасова могли занести сокровище бедной
четы, их нежную, их умную дочку, более чем за половину расстояния, отделяющего Закромы от Плодомасовки.
Пелагея Егоровна. Изверг
не изверг, а погубил было дочь-то из-за своей из глупости… Да! Я тебе от простоты моей скажу. Отдают за стариков-то и
не Африкану Савичу
чета, да и то горе мычут.
Ераст. Ревность. Ты о тетке-то по себе судишь!..
Не сумлевайся. Она
не такая,
не вам
чета. Ну, ступай скорее, скоро десять часов.
Уж
не прежним банкетам нашим
чета!
Бригадир. Что ты это говоришь, сват? (В сторону.) Здешняя хозяйка
не моей бабе
чета.
Грознов (передразнивая). Какой, какой! Солидный человек,
не тебе, прохвосту,
чета. (Встает.) Ну, я пойду.
«Когда так, говорит, ты своего щенка над моей Раичкой на целых четыре тысячи превознес, так
не надо ничего. За генерала дочку отдам,
не твоему пащенку
чета!»
— А я, брат, — начал он, и губы его задрожали, —
не тебе
чета: я до сих пор
не разлюбил ее.
Только разве, когда подашь бумаги, спросит: «Каково на дворе?» — «Сыро, ваше превосходительство!» Да,
не нашему брату
чета!
Да у меня ведь горлом
не возьмешь!
Я
не ему
чета, молчать заставлю.
Я при царе Иване начал службу,
В дьяках состарился и поседел.
Уж мы с Кузьмой
не первый год воюем...